Никто кроме нас и никто над нами ▲ Интуитивно-этический экстрасенс
А можно мне тоже к вам?
Лисий стих
12 июля 2002
Эй, вы там, за подкрашенной солнцем грядой облаков!
Посмотрите сюда: я оставлю для вас свою сагу –
След багряный на девственно-белом покрове снегов –
И в еловых иголках для вздоха последнего лягу.
Один, видишь, что делают слуги твои
С нами, Локи отродьями!
Rf:
О, объясните мне, боги, какой в этом толк?
Все вспоминают одно, здесь не место для спора:
Ведь Одиночества символ, как водится, Волк,
Ну, а для Смерти подходит, конечно же, Ворон.
Разве вспомнит о нас, рыжих бестиях, праведный люд?
Мы коварны, хитры и, возможно, не так безобидны,
И зимой нас особенно жадно и весело бьют
Оттого, что на белом снегу нас отчетливо видно.
Что ж, на смерть, в одиночку – нам не привыкать,
Нам осталась последняя радость!
Rf.
Улыбнитесь: наш стон не услышат, так будем сильней.
Пусть у Ворона с Волком сто крат интереснее доля,
Пусть наш мех не лежит на могучих плечах королей,
Но мы вольные звери и помним, что вольному воля.
Черных перьев да серого меха клочки –
Это месть наша, верные!

Лисий стих
12 июля 2002
Эй, вы там, за подкрашенной солнцем грядой облаков!
Посмотрите сюда: я оставлю для вас свою сагу –
След багряный на девственно-белом покрове снегов –
И в еловых иголках для вздоха последнего лягу.
Один, видишь, что делают слуги твои
С нами, Локи отродьями!
Rf:
О, объясните мне, боги, какой в этом толк?
Все вспоминают одно, здесь не место для спора:
Ведь Одиночества символ, как водится, Волк,
Ну, а для Смерти подходит, конечно же, Ворон.
Разве вспомнит о нас, рыжих бестиях, праведный люд?
Мы коварны, хитры и, возможно, не так безобидны,
И зимой нас особенно жадно и весело бьют
Оттого, что на белом снегу нас отчетливо видно.
Что ж, на смерть, в одиночку – нам не привыкать,
Нам осталась последняя радость!
Rf.
Улыбнитесь: наш стон не услышат, так будем сильней.
Пусть у Ворона с Волком сто крат интереснее доля,
Пусть наш мех не лежит на могучих плечах королей,
Но мы вольные звери и помним, что вольному воля.
Черных перьев да серого меха клочки –
Это месть наша, верные!